Мне снился ветер неустанный,
Он гнал озябшие листы
Дорогой непривычной, странной
По бездорожью, по степи.
Он их срывал с родного места,
Он их искал по закромам
И по оврагам всем окрестным,
По неустроенным домам.
Он долго рыскал по помойкам,
И по притонам он искал
Всех неустроенных, нестойких,
Кто смысл в жизни потерял.
Он это делал постепенно -
Сгребал он в кучи все листы,
Где соки не текли по венам
Что зацвести уж не могли.
И засыпал он их землею,
Где они гнили до поры.
А после свежею травою
Они всходили и росли.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
А я то в толк не возьму к чему это Сашка "до ветру пишет", а оно вона как - сон приснился. Намекну кое что, а ты думай:
1.Шляться туда-сюда - не дело; ноги подразумевают Путь..."тропинку узкую".
2.Кони означают - страсти; умеешь своими страстями управлять "над обрывом по над пропастью"?
3.Ветер - Новая информация, изменение, трансформация, распад старых форм существования.
4.Листья - уход прошлых людей со своим прошлым мышлением - "вчерашний день".
5. Молодая трава - новое поколение людей - "молодая поросль".
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
